Костя_Клюив, 43 - 15 декабря 2008 21:47

[FONT=Times][COLOR=red][SIZE=+1]Продолжение. Рассказ про Бубочку. По просьбе одной особы, выкладываю сокращенный вариант.

Еще со времен маминых сердечных любований годовалым ребенком, закутанным по всем нормам в розовые пеленки, Бубочку, никак иначе не называла. Только не думайте, что ребенок испытывал нужду или ущемлялся в правах. Даже наоборот. Детство Бубочки, во многом можно считать образцово показательным. Бубочка росла правильным и благонадежным ребенком, в среде наполненной заботой и любовью.
Может всему виной была бабушка, которая любила преувеличенно уменьшать окончаниями, и неустанно придумывать новые изнеженно ласкательные формы известным словам, обогащая речевые обороты. Ну да бог с ним.

Школа встретила Бубочку открытыми улыбками учителей, и правом, оседлавши старшеклассника, бойко трясти над головой огромным звонком. Довольны были все, в особенности родной отец, который, по счастливой случайности смог лично лицезреть первый триумф своей дочери из окна рабочего автомобиля. И пусть, злые языки нашептывали на любопытные уши, что дочка первого обкома партии, в школе на особом счету. Оставим эти надуманные сплетни. Бубочку эмоционально-показательно любили абсолютно всем учительским коллективом, и от такой распирающей сердечной симпатии, старались совершенно бескорыстно окружить теплой заботой и вниманием. А потому, обходились со всей возможной душевной добротой, по-домашнему.

В институт Бубочку оформили через собеседовательную беседу, папы и ректора института. Выйдя из кабинета с ректором под ручку, папа подозвал ожидавшую в приемной дочку, и постучав пальчиком по темечку произнес – «Вот это и есть моя Бубочка». А дальше все остальное напоминало школу. Знакомые радушные улыбки, старательно отзывчивые на малейшие просьбы преподаватели.

В промежутке между третим и пятым курсами, случай свел ее к знакомству с молодым и весьма привлекательным внешне человеком, Он был представителем той прослойки слащено ленивой интеллигенции, которая всегда чего-то хотела, но без направляющего пинка не могла. По моде и атеистическим соображениям в церковь не пошли. Свадьбу гуляли роскошно, на природе под пахучими акациями, медовый месяц затянулся вплоть до зимних каникул. Уж не знаю каким темпераментом он обладал на ответственном рабочем месте, но в кругу семьи, ни разу не позволил себе нарушить привычные устои, вплоть до величания своей жены – Бубочкой. И привычка эта, на полном основании обжилась и узаконилась в сознании мужа, как элементарные правила логики и арифметики.

А дети? Их было достаточно, чтоб скрасить одиночество домохозяйки. И подрастая, они называли маму больше по ее изнеженно сентиментальному прозвищу. Хотя на это уже никто более не обращал внимания.

Но жизнь, наполняясь годами, подходит к концу. И бегло резюмируя, многие скажут, что прошла она в праздности, или по обыкновению посчитают вспомнить лишь хорошее. Но я не буду судить или оценивать, потому, как не знаю точных критериев, а все относительное всегда спорно, обобщенно и не конкретно,а потому лишено бесстрастного анализа.

Святой отец уже во всю возгонял в кадиле ладонном, окутывая родственников дымом ароматных смол. И приступив к обряду отпевания, вскользь попросил напомнить имя умершей, пологая, что просто запамятовал. Но ответить сразу никто не смог. И даже более, таким простым и конкретным вопросом, затруднил не многочисленную скорбевшую делегацию. Коварное продолжительное молчание усугубляло моментное замешательства, уста продолжали безмолвствовать,
Обеспокоенный батюшка, лишь топтался на месте и нервозно причитал – «не к добру все это, не к добру». И тихо сквернословил.
Осмыслив свои догадки, муж покойной решительно стал перебирать, находившиеся у него в папке, документы. И остановивши выбор на справке о смерти, принялся внимательно вчитываться. Некоторое торжествующее озарение преобразило его напряженное лицо. Словно превосходя самого себя, он стал меняться. И скрыть это явное внутренее перерождение, ребенка увидевшего долгожданный подарок, не представлялось возможным, для его, подавленной событиями последних дней, психики. Казалось, он поражен до глубины души, как человек случайно обнаруживший глупейшую нелепость, и словно солнцем ослепленный продолжал щурится и недоверчиво мотать головой. А потом как-то моментально отпрянул, поднял глаза на взбудоражено заинтригованных собравшихся и задумчиво произнес.
- Надо же, Катерина.
[/SIZE][/COLOR][/FONT]

• 
• 
•