alexey, 48 - 6 декабря 2012 00:13

«...Они (раскольники XVII века) все расспрашивали о гари, ужасно
интересовались гарью, прислушиваясь, не горят ли где люди, сколько,
когда и пр.", - говорит проф. Сикорский в исследовании о самозакопавшихся
Терновских старообрядцах (см. главу "Русские могилы" ).
В этих расспросах уже чувствуется любящая страсть: "И страшно,
а как хорошо!", "У, как боюсь, а испробовать бы". Тут влечет, тянет.
Что? Какой ужас! (...) Есть какая-то религия грусти, есть какая-то религия
ужаса и грусти, "далекая от земли", "caelestis" ["небесный" - лат.].
Тут какой-то другой корень, совсем иной, чем на каком держатся цветы, плоды,
радость мира. Другой и сильный, другой и необоримый. В "Молохе-Астарте"
древние и схватили, и уловили этот другой корень, и в трепете поклонились и ему.
"Ваалу - соития, деторождение! Молоху - смерть, самосожжение, гарь (У русских),
могила!". Я хочу, однако, обратить внимание на то,
что ощущение Молоха (и Астарты) не присуще сплошь человеческому роду,
а некоторым как бы вкрапленным в человеческую породу частицам, индивидуумам,
душам, которые врожденно неспособны к браку и никогда не будут иметь детей,
хотя и имеют детородную систему внешне правильно выраженную. Это - "те,
которые не осквернились с женами: ибо они - девственники", и которые
"последуют за Агнцем всюду, куда он ни пойдет" (Апокалипсис).(...)»
Розанов В. «Люди лунного света»

• 
• 
•