Новая анкета, 60 - 25 мая 2012 03:28

ЧАСТЬ 1

Это было так.

С детского сада я была первой. Потому что понимала законы коллектива. Когда меня приняли в октябрята (я жила тогда в Ташкенте), то бежала по двору и как ненормальная орала – папааааа! Сегодня самый счастливый день в моей жизни. Зачем я это делала? Чувствовала, что это правильное поведение. Историю своей страны я тогда не знала.

Когда стала подрастать, то задумывалась о будущем и спрашивала родителей. Мне понятно объяснили, что частной собственности в стране советов нет и миллионером никак не стать. Я очень расстроилась, потому что работать не видела смысла. Историю своей страны я тогда не знала.

В институт пошла, потому что была первая. Из предложенных, выбрала медицинский, потому что была влюблена в студента медика. Смысла в учёбе не видела, но училась, потому что чувствовала правила коллектива: учиться хорошо, не учиться плохо.

Пришла в интернатуры, ординатуры, аспирантуры тоже на автомате, потому что это считается очень хорошо. Мне это было совершенно безразлично. Я чётко выполняла, всё что требует общество, а сама влюблялась, рожала, выходила замуж, занималась хобби, танцевала, пела и кружила головы.

Грянула перестройка. Народ весь выпал в осадок. А я проснулась. Я увидела цель и смысл. Появилась частная собственность на землю, которую можно передавать по наследству. Меня как током ударило. Шла перестройка, был Горбачёв, появилась коммерческая деятельность. Естественно, я оказалась в каком то западногерманском предприятии и ко мне сидела очередь больных на консультацию. Денег вагон. Внимательно следила за всеми законами.

Я помню точно день, когда я внимательно слушала радио около 23.00, и Ельцин провозгласил частную собственность на землю. Моя жизнь, казалось, обрела окончательный смысл. Историю своей страны и своей семьи я знала частично.

Прошли годы перестройки. Ельцин, Путин, Медведев. Сейчас я знаю историю своей страны и своей семьи.

Здесь в Тунисе есть культурный центр русский и библиотека. Библиотекарь Анна Кузьминична много рассказывала мне о Высоцком, о всяких разных знаменитостях, о Цветаевой, о.. да не помню даже. У всех печальный конец. Кто спился, кто скололся, кто самоубился. Тяжесть судьбы каждого Анна Кузьминична объясняла тем, что отняли у людей Родину, историю, память, культуру предков, и они не смогли жить. Я не понимала. Думала, вот я, например – живу себе прекрасно и не собираюсь спиваться. Я не чувствую отнятой Родины, памяти, культуры.

А сейчас пообщалась здесь с молодёжью и поняла. Я фантом. Таких больше нет. Редкая семья сохранила память, культуру предков, историю, любовь к Родине, образ Родины и сумела даже на выжженной земле, на пепелище передать, воспитать эту память детям (мне и сестре). Мои гениальные родители. Как им это удалось, ума не приложу, создать детям иллюзию той Родины, которой давно, с 1917 года нет. Эта иллюзия воспитала нас, обогатила, дала силы. Эту память мы воспитываем в своих детях, как вечно живые. Нас вырезают, нас лишают воспитания, родителей, здоровой среды, нас сажают в лагеря, мы оказываемся в стаде свихнувшихся алкоголиков, наркоманов без одного светлого лица рядом, но мы также как и наши предки воспитываем своих детей в иллюзорной Родине, которой уже давно с 1917 года нет.

Столетие безвременья. Пепелище. Голая земля без культурного слоя со скелетами никому не нужных книг, чахнущие приведения-потомки самых сильных предков, расстрелянных и растерзанных в начале того века и их крепкие сильные дети, живущие в бункерах – оазисах, умеющие играть на арфе, лечить камешками и ракушками, знающие три языка, плачущими над романами Ж.Санд и по выходным занимающиеся живописью. Они восторженны и одухотворены, а я стараюсь передать скорее, скорее то, что мне дали мама папа бабушки (дедушек и тёть и дядь не видала) – культуру, память, историю, иллюзорную Родину, чтобы они смогли жить в безвременье, в пепелище на голой земле.

Пощу мемуары, пока меня никто не читает, чтоб не пропали.

• 
• 
•