Леди Стерва, 50 - 2 ноября 2011 15:41

Разбуженная царевна
… Все было как обещано, не обманули Елисея. Высокая гора внушала почтение. Глубокая нора оказалась там, где ей и было положено быть. И гроб хрустальный качался во тьме на золотых цепях. И царевна в нем лежала, как живая – красавица, ни в сказке сказать, ни пером описать!

Королевич Елисей порывисто вздохнул и приступил к последнему этапу спасения Спящей Царевны. С крышкой гроба пришлось повозиться – хитрые замки оказались, причем его очень удивило, что они двусторонние: запираются как снаружи, так и изнутри. Зачем, интересно, такое излишество? Но тут крышка подалась, и королевич Елисей сдернул ее и осторожно прислонил ее к каменной стенке норы.

- Царевна… – негромко, чтобы не испугалась со сна, позвал он. – Это я, твой Спаситель! Просыпайся уже!

Но царевна не проснулась, даже ресничка не дрогнула.

- Я королевич Елисей, я пришел тебя освободить от злых чар, – уже в голос втолковывал Царевне королевич.

Без толку. Царевна так и спала. Видать, пора было, не дожидаясь знакомства, применить проверенное веками средство пробуждения Спящих Красавиц – горячий поцелуй. Елисей перекрестился, наклонился и чмокнул Царевну в щечку, а потом, не встретив сопротивления и осмелев, припал к ее прохладным губам. Но тут сказки чего-то, видать, соврали – не просыпалась Царевна, хоть ты тресни.

- Закоченела… Холодно тут, в норе, – вслух подумал королевич. – Да и не мудрено: сколько она здесь, в глубине горы, пролежала? Околеешь тут…

Но Елисей был королевичем храбрым, неглупым и начитанным, поэтому не стал впадать в истерику, а хорошенько покопался в закромах памяти и решил:

- Ладно, используем опыт северных товарищей. Ты уж, Царевна, не обессудь, но придется мне правила приличия несколько нарушить. Исключительно в реанимационных целях! Я сейчас сниму всю одежду и с тебя, и с себя, и согрею тебя своим телом. Так викинги поступают при переохлаждениях и обморожениях. Глядишь, и оттаешь, оживешь!

- Не надо! – быстро сказала Царевна, распахивая глаза и принимая сидячее положение. – Я уже все, проснулась.

- Ну вот и способ варяжский не понадобился, – с легким сожалением сказал Елисей, озирая ее ладную фигурку и высокую грудь. – С пробуждением, стало быть!

- Спасибо, – отозвалась Царевна. – Разбудил ты меня, королевич Елисей. А так не хотелось глаза открывать!

- Это почему? – опешил королевич. – Ааааа, наверное, все еще остаточное колдовство действует? Может, водички? Пойдем наружу поскорее, я там, у подножия, родничок расчудесный приметил. И напьешься, и умоешься. Давай руку, помогу выбраться!

- Нет! – в панике шарахнулась от его протянутой руки Царевна. – Не пойду я никуда. Даже и не умоляй.

- Как – не пойдешь? – озадачился Елисей. – Я же полсвета обошел, чтобы тебя найти и замуж взять! А как же я на тебе женюсь???

- Ну, женись уж как-нибудь тут, – жалобно попросила Спящая Красавица. – Не выходя из пещеры, а?

- Ты чего, царевна? – удивился Елисей. – Мне, что ли, попа, гостей и родителей сюда тащить? Да тут же тесно, не больше трех человек поместится!

- А нам больше и не надо! – горячо уверила его Царевна. – Ты, я и поп. Я не люблю, когда народу много…

- Так. Приехали! – почесал в затылке Елисей. – Что-то ты, видать, одичала тут, в своей пещерке. Отвыкла от мира-то, от общества… Ну ничего, скоро привезу тебя в стольный град, сызнова привыкнешь.

- Не привыкну, – тяжко вздохнула Царевна. – Я тебе, Елисей-королевич, всю правду расскажу. Не потому я отвыкла, что в Хрустальном Гробу долго пробыла. Наоборот, я в Хрустальный Гроб забралась, чтобы от мира спрятаться.

- Да ну? – ахнул королевич. – Во дела… А почему? Обижали тебя? Может, заколдовал кто? Ты мне скажи только, я ему покажу, я его накажу!!!

- Может, и заколдовали, только кто – это мне неведомо, – задумчиво проговорила Царевна. – А только вот случилось так, что стала я бояться всего. Покуда девчонкой маленькой была – вроде и ничего, жила хоть в робости, да в радости. Как подросла, да стали меня в свет выводить – чую, страшновато мне стало. Мир такой большой, а я такая маленькая! Все просилась, чтобы во дворце оставаться, за высокими стенами. Как в девичью пору вошла – так и вовсе, помню, в светлице своей запиралась, чтобы не доставали. Ну, а уж когда заневестилась, да женихи стали наезжать – тут совсем мне плохо сделалось. Хоть топись! К лекарям-колдунам меня водили – они все говорят, больна я редкостной болезнью, «агорафобия» называется. Боязнь открытых пространств. Ну, говорить говорят, а помочь никто не может…

- Сочувствую, – деликатно кашлянул королевич. – И как же ты здесь очутилась?

- Однажды вышла я из терема высокого, на Святочные гулянья посмотреть, пару шагов сделала – да и поскользнулась. Упала – ой, больнехонько! В общем, вернулась я в терем, да так больше и не вышла.

- Сломала, чай, руку аль ногу, сердешная?

- Ничего такого подобного. Руки-ноги уцелели. Но ударилась – обидно же!

- На кого ж ты обиделась, царевна?

- Да на мир я обиделась! Чего он меня, такую нежную да чувствительную, наотмашь лупит? Обиделась, осерчала – прямо из себя вышла!

- А войти назад так и не сообразила, – задумчиво пробормотал Елисей-королевич. – Понятненько… И что ж дальше-то было, красавица?

- А дальше мне и в покоях моих неуютно стало. Повсюду там углы острые, полы скользкие, все так опасно…Сижу и трясусь целыми днями – а вдруг опять какое несчастье меня подстерегает? Вот и выпросила батюшку с матушкой отпустить меня жить сюда, в пещеру.

- И в гроб залезла, стало быть…

- Нет, в гроб – это потом. В гроб я залезла, когда через какое-то время и в пещере мне неспокойно сделалось. Ну, тогда попросила я заказать у местных мастеров Хрустальный Гроб, легла в него и крышку на запоры закрыла. Вот тут м�

• 
• 
•